Франсин Риверс - Воин [The Warrior]

— Манассия, Рувим и Гад еще не очистили свою землю от врага. Когда они закончат…

— Когда они закончат? — Меша подскочил в нетерпении. — Они никогда не сделают это.

Жар бросился в лицо Халева.

— Не говори плохо о своих братьях. — Ему самому не терпелось получить свою землю, с каждым годом все больше. И ему совсем не нужно, чтобы его сыновья разжигали в нем огонь греха.

— Я говорю правду, отец, и ты это отлично знаешь.

К ним подключились другие:

— Эти племена не стараются нам помочь.

— Они дали слово, — проговорил Халев твердым голосом. — И Господь напомнит им об этом.

— Они жаждут вернуться к своим стадам к востоку от Иордана.

— Если бы Моисей не взял с них клятву, они бы не помогали нам сейчас. А клялись они потому, что иначе бы не остались в живых — они прекрасно это понимали.

— Они сражаются вместе с нами, а сами оглядываются на восток, — нет, чтобы полностью посвятить себя сражению!

— Иуда похож на льва, и ты самый великий лев из всех нас, отец. Почему мы должны быть самым последним коленом, которое получит свое наследие?

— Хватит! — Сыновья замолчали, видя его раздражение. Халев сжал зубы, сделал медленный выдох, и только тогда снова заговорил: — Вы называете меня львом, значит, я должен управлять этой львиной стаей, Послушайте, все вы! — Он дождался их полного внимания и заговорил медленно и горячо: — Мы должны вдохновить других исполнять Слово Божье. Мы должны очистить землю от всех язычников. Если мы этого не сделаем, то хананеи, аморреи, хеттеи и другие будут камнем преткновения и сетью для будущих поколений!

— Мы изгоним их из нашей земли, отец. Мы убьем их!

— Кажется, другие племена не намерены доводить это дело до конца. — Меша наклонился к Халеву, его глаза светились гневом. — Если мы и дальше будем ждать, то не получим никакую землю!

Халев схватил Мешу за горло. Тот ухватился за его запястье, но освободиться не мог. Железные пальцы Халева продолжали впиваться в его горло, пока у Меши не закатились глаза. Только тогда Халев отпустил его. Меша задыхался и кашлял.

— Если еще раз посмеешь бунтовать против Бога, я убью тебя. — Халев по очереди посмотрел на каждого из своих сыновей. — Если вы думаете, что я пожалею своих близких, вы совершаете ошибку.

В шатре стало тихо. Никто не двигался. Стоявшие сзади женщины, готовые прислуживать, замерли.

Шовав, будучи миротворцем, развел руками, сделав примирительный жест.

— Мы только хотим, чтобы ты помолился об этом, отец. Твое сердце чисто перед Господом.

— Чисто? — презрительно усмехнулся Халев. — Ни у одного мужчины нет чистого сердца. — Даже Иисус Навин не может похвастаться этим. Халев медленно вдохнул. Все они так быстры на пролитие крови… Но разве человек должен проливать чью–то кровь с радостью? Нет! Разве Богу нравится убивать? Никогда! Халев подумал, что нисколько нс удивится, если настанет день, когда Израиль станет врагом Бога и суд Божий падет на него. Его сыновья в Обетованной земле только четыре года, но они уже забыли, сколько людей пало в пустыне.

«Я не забуду, Господь!»

Он не позволит себе думать, что закрыт для греха, чтобы это не привело его к самообману, заставив упасть, как других людей, которые были лучше, чем он. Например, Моисея.

— Я молился, Шовав. И продолжаю молиться. Я вижу все то же, что и вы, и так же хочу получить нашу землю. Но мы должны служить Господу! Мы должны действовать по Божьему плану, а не по своему собственному. Если мы сейчас возьмем то, что хотим, мы будем хуже наших братьев, против которых вы сами же говорили. А если на нашей стороне не будет Бога, то у нас не будет ни надежды, ни будущего.

Кроме гнева Халев почувствовал и сострадание. Некоторые из его сыновей сейчас старше, чем он был тогда, когда впервые пришел в Ханаан сорок четыре года назад. Они увидели землю, как и он в те сорок дней, — Божье обетование, место, где течет молоко и мед. Но это еще и земля, которая переполнена развратом и нечестием. Ее нужно сначала очистить от грязи, и только потом она станет тем, чем Господь предназначил ей быть: страной, которой управляет Сам Бог неба и земли. И тогда все народы увидят, как Его пути отличаются от человеческих путей.

Его сыновья думали только о своих уделах и домах, о месте, где можно, наконец, успокоиться. Его это тоже немало заботило. Но Божии план, наверняка, был чем–то большим, чем просто сидеть под оливковым деревом и наслаждаться плодами земли. Халев был уверен, что Божий план несравненно величественнее, чем кто–либо может себе представить. Колено Иуды — как стая львов. И Халев должен быть самым сильным из них. Ему приходится сражаться с этими львами для их же блага.

— Я не для того сорок лет скитался по пустыне и учил вас воевать, чтобы вы стали как стая волков, которые думают только о себе! — Халев показал кулак. — Мы должны вести другие племена и быть примером для них, потому что Бог хочет от нас этого. Пусть они видят, что Иуда может ждать. Пусть видят, что Иуда сражается для того, чтобы сначала другие получили свое наследие.

Он протянул руку и мягко опустил ее на плечо Меши.

— Пусть видят, что стая львов проявляет смирение.

Халеву опять снилась горная страна. Он сел на корточки, взял горсть земли и потер пальцами. Раскрыв ладонь, он высыпал землю. Перед ним была Кириаф — Арба с высокими воротами и жестокими воинами, готовыми оказать яростное сопротивление.

«Пусть она будет моей, Господь. Позволь мне покорить эту землю».

— Иди, Мой слуга. Возьми эту землю.

Проснувшись в страхе, Халев приподнялся. Сердце громко колотилось. На своей коже он ощутил странное покалывание.

— Господи, — прошептал он. — Пусть будет так. — Он встал, оделся и позвал слугу. — Разбуди моих сыновей и скажи им собрать Иуду.

Собравшиеся люди ждали его указаний.

— Мы идем в Галгал. — Ему больше ничего не надо было говорить. Люди радостно воскликнули.

Халев повел сыновей Иуды по направлению к горе. Воин, стоявший у шатра Иисуса Навина, заглянул внутрь. Иисус Навин вышел. Подойдя к Халеву, он пожал ему руку. Потом посмотрел на войско, стоявшее за ним, и отпустил руку Халева.

— Говори, мой друг. Зачем ты пришел?

— Вспомни, что Господь сказал Моисею, мужу Господню, о тебе и обо мне в Кадес — Варни. Мне было сорок лет, когда Моисей, раб Господень, послал меня из Кадес — Варни осмотреть ханаанскую землю. Я вернулся и дал ему отчет от всего своего сердца, но мои братья, которые были со мной, испугали и привели в робость народ, и он побоялся войти в Обетованную землю. Что касается меня, то я следовал Господу, Богу моему, полностью. Поэтому Моисей в тот день обещал мне: «Земля Ханаанская, по которой ты ходил, будет уделом тебе и детям твоим вечно, потому что ты в точности последовал Господу, Богу моему».

Иисус Навин кивнул.

— Я хорошо это помню.

Халев тоже помнил. Воспоминания нахлынули вместе с волной печали. Они были связаны верой — два человека, стоявших против целого народа. Если бы Господь не встал тогда, как стена между ними и израильтянами, их обоих закидали бы камнями до смерти. Он помнил сорок дней похода в Ханаан с Иисусом Навином, помнил, как они заходили в города под видом торговцев, как разговаривали с людьми, рассказывая о казнях египетских, о том, как расступилось Красное море, об облаке и огненном столпе, идущем с ними. Они предупреждали. Никто не послушал.

Тогда Иисус Навин был юношей, желавшим служить Моисею, не стремившимся получить от Бога какое–либо высокое положение. Когда настало время и Моисей возложил на него руки одновременно с бременем вести народ, Халев увидел страх в его глазах и удивился Божьему выбору. Но Бог был верен. Бог сделал из Иисуса Навина такого вождя, каким хотел его видеть. И Бог привел их в землю, которую обещал им.

Халев подумал о том, как сильно ему будет не хватать Иисуса Навина, этого человека, который моложе его. Уже сорок пять лет они были вместе. Сейчас им пришло время разделиться и взять во владение свои земли. Они должны очистить Ханаан, построить дома и устроить своих сыновей. Теперь они не смогут сидеть вместе или прогуливаться по стану после вечерних жертвоприношений. Время — беспощадный господин. Хотя, конечно, они смогут видеть друг друга, когда все племена будут собираться на Пасху в том месте, которое укажет Господь. Конечно, их дружба так или иначе будет продолжаться, несмотря на расстояние.

«О, Господь, оберегай и защищай Иисуса Навина. Помогай ему быть сильным сердцем, умом, душой и телом».

За последние пять лет израильский военачальник постарел. Халева печалило, что он так сдал. Но отказаться от того, что Господь сказал ему сделать, он не мог: он должен был захватить горную страну.